Почему писателю охота на охоту
Музею Александра Сергеевича Пушкина на Пречистенке, который по справедливости (и по мысли Анны Ахматовой) было бы вернее назвать музеем пушкинской эпохи, через несколько недель исполнится шестьдесят
Музею Александра Сергеевича Пушкина на Пречистенке, который по справедливости (и по мысли Анны Ахматовой) было бы вернее назвать музеем пушкинской эпохи, через несколько недель исполниться шестьдесят. Юбилейные торжества открылись выставкой, тема которой, казалось бы, давным-давно витала в воздухе, но поди ж ты — воплотилась в реальные экспонаты только сейчас. Называется она «С ружьём и лирой» и посвящена, как легко понять, теме охоты в русской литературе.
«Кто заставляет в осенние дождь и слякоть таскаться с ружьем (иногда очень немолодого человека) по лесным чащам и оврагам, чтоб застрелить какого-нибудь побелевшего зайца? Охота. Кто поднимает с теплого ночлега этого хворого старика и заставляет его на утренней заре, тумане и сырости, сидеть на мокром берегу реки, чтоб поймать какого-нибудь язя или головля? Охота. Кто заставляет этого молодого человека, отлагая только на время неизбежную работу или пользуясь полдневным отдыхом, в палящий жар, искусанного в кровь летним оводом, таскающего на себе застреленных уток и все охотничьи припасы, бродить по топкому болоту, уставая до обморока? Охота, без сомнения одна охота. Вы произносите это волшебное слово — и все становится понятно».
Эти строки принадлежат Сергею Тимофеевичу Аксакову, который в не меньшей, если не в большей степени известен как автор «Записок об ужении рыбы — так что стоит для начала определиться с терминами. Возможно, в название выставки стоило бы вставить — хотя бы мысленно — и удочку. Потому как в наши дни — главным образом, с нелёгкой руки организаторов туризма, охоту и рыбалку превратили в два разных вида отдыха, между тем как изначально рыбалка была не более, чем частным случаем охоты. Владимир Иванович Даль определяет охоту как «ловлю, травлю и стрельбу диких животных». А рыба разве к дикой фауне не относится?
Некоторые — как тот же Аксаков — даже теоретически обосновывали его — и не только для дворян! «Один, заслышав охотничий рог или лай гончих, вздрагивает, изменяется в лице, весь превращается в слух... — это будущий псовый охотник. Один, услыхав близкий ружейный выстрел, бросается на него, как горячая легавая собака, оставляя и бабки, и свайку, и своих товарищей, — это будущий стрелок. Один кладет приваду из мякины, ставит волосяные силья или настораживает корыто и караулит воробьев, — это будущий птицелов и зверолов...» Это о самых обычных крестьянских мальчишках.
Один из главных смыслов выставки — в том, что для грандов нашей словесности целью охоты была вовсе не реальная добыча уток, дупелей, волков, лисиц и даже медведей, а те ощущения, впечатления и мысли, которыми процесс добычи дичи или рыбы сопровождался. Сколько великих замыслов родилось на охоте или на рыбалке? Врад ли мы это когда-нибудь узнаем.
Возьмите те же самые тургеневские «Записки охотника». Только охотится их автор только во вторую очередь за дичью, а в первую — на новые впечатления, на людские типы, на всё то, без чего немыслим писатель. А если знакомство с мальчишками из «Бежина луга»», с Хорем и Калинычем сопровождалось богатой добычей — что ж, тем лучше!
Выставка — и о том, что отношения некоторых классиков с охотой складывались подчас очень непросто. Как, например, у Льва Николаевича Толстого. С одной стороны - потрясающая сцена охоты в «Войне и мире», говорящая о том, каким докой в ней был автор. С другой —сознательный и полный отказ от неё в последние десятилетия жизни «Всё живое хочет того же, что и ты; пойми же самого себя вов сяком живом существе». То есть поднять руку (точнее, ружьё) на любую живую тварь — ни-ни.
Самое существенное, на мой взгляд, упущение организаторов выставки — отсутствие отражения охоты в великом и могучем русском языке, в котором существует целый словарь охотников и рыбаков. Словарь, большая часть которого людям начала XXI века просто непонятна. Каков из себя был муругий кобель из «Войны и мира»? Из-за чего ругается герой чеховского «Предложения» с барышнями, иначе говоря, если Откатай подуздоват — то это как? Что такое «пых», «правило» или «щипец»? Почему один из самых колоритных героев Салтыкова-Щедрина носит чисто «охотничью» фамилию Брудастый? На основании этого материала вполне можно было бы сделать немало очень ожививших бы выставку интерактивных программ для посетителей — вроде тех, которыми была так богата недавняя и находившаяся в тех же залах выставка «Читающая Россия».
Впрочем, остаётся надеяться на то, что этот словарь станет в будущем темой другой выставки.
Георгий Осипов